Лента рассказывает о древней касте Сумеречных охотников, которые призваны защищать жителей города Нью-Йорка от всякой нечисти, с чем они отлично справлялись до того момента, как… Впрочем, истории, подобные этой, лучше не пересказывать, а посмотреть (или прочитать) своими глазами. Мы же предлагаем вам нашу беседу с автором книг Кассандрой Клэр, которую больше никто не называет Джудит Румелт. 

— Кассандра, как возникла идея этой серии? Что тебя вдохновило?

— Я переехала в Нью-Йорк в 2001 году, как раз накануне атаки на башни-близнецы. Такого «добро пожаловать!» в новый город от судьбы я никак не ожидала. Знаю, что до этого события Нью-Йорк был совсем другим. Может быть, менее настороженным. Я хорошо помню, как все это случилось, хотя у всех, кто был в это время в городе, случилась своего рода контузия. Я помню, как земля содрогнулась от падения башен, как все вокруг было засыпано пеплом, даже в других районах города. Листовки с именами пропавших людей везде, куда ни посмотришь. Я помню, что в то время мне почему-то часто думалось о том, где все эти супергерои, когда они так нужны нам. Я вспоминала разные фантазии на эту тему и думала, как было бы замечательно, если бы существовало такое сообщество, чьей целью было бы защищать нас от злых сил. Воображение в стрессовой ситуации всегда облегчает ужас реальности. Во всяком случае, это всегда отлично срабатывало со мной. Я думала: «А что если бы были такие существа, полулюди и полуангелы, вовсе не обязательно наделенные суперспособностями, но знающие свое дело и хорошо натренированные, существа, чьей основной задачей была бы защита людей от всех демонов, приносящих зло в наши сердца». Я начала думать над планом истории о таких существах, пыталась себе вообразить, как они могли бы выглядеть, откуда они пришли, какая у них история, какой может быть иерархия их организации. Потом мне попалось где-то упоминание об исполинах, нефилимах, о которых говорится несколько раз в Ветхом Завете Библии. Я решила, что было бы интересно взять их как прототип, но не в виде гигантов-исполинов, а в виде обычных, но не всем видимых людей, которые сражаются с демонами, охраняя человеческую расу от злых сил. Так возникла идея о Нефилиме.

— Для отрицательного персонажа ты выбрала имя Валентин. Почему?

— Я долго искала имя для него, перебрала кучу имен римских патрициев и императоров. Мне хотелось найти имя сильное и в то же время элегантное, производящее впечатление, но не пугающее. Моя подруга Холли, наблюдая за моими усилиями, вдруг сказала: «Назови его Валентин». Мне эта идея понравилась сразу. Имя римского происхождения, оно означает «сильный и здоровый». Почему бы и нет? Он не стал бы лидером, не окажись он сильнее других. К тому же имя звучит мягко и элегантно. Мне кажется, что называть главного отрицательно героя каким-то суровым именем просто нелепо, так сразу все и поймут всё. (Смеется.) А так люди останутся в задумчивости. Человек с таким именем… Хм, может быть, он не так уж и плох, как кажется на первый взгляд? Может быть, мы его просто толком еще не знаем? Такие маленькие загадки должны держать читателя в некотором напряжении.

— Мне также показалось любопытным, что Алек, один из Сумеречных охотников — гей. По-моему, довольно необычное решение для литературы этого жанра.

— Я думаю, что это связано всего лишь с желанием представить в моей книге представителей самых разных слоев общества. Дело там происходит в Нью-Йорке, городе, полном самых разных культур и субкультур. По-моему, процентов десять населения Нью-Йорка — это геи, сформировавшие даже свою собственную субкультуру. «Почему бы и нет?» — подумала я. Необязательно, чтобы все герои были одинаковыми. В жизни мы все разные и представляем собой самые разные слои общества, субкультуры и так далее. Сексуальная ориентированность не определяет характер Алека. Он прежде всего Сумеречный охотник и прекрасно знает свое дело. Но ведь он еще и получеловек, значит, вполне может полюбить. Так случилось, что он влюблен в мужчину и верен этой связи. Я не вижу в этом никакого дурного примера для подростков, а скорее всего, наоборот. Каждый делает свой выбор, а я предлагаю им самые обычные человеческие ценности, сопутствующие любви, какой бы она ни была: верность, честность и искренность.

— Я иногда слышу о том, что герои начинают управлять автором и начинают диктовать направление истории. Что происходит в твоем случае? Кто у руля?

— Мне бы хотелось думать, что это я контролирую все, что происходит в моих книгах. (Улыбается.) Чаще всего именно я говорю им, что делать и куда идти. Для меня самой это очень интересный процесс. Сейчас я пишу шестую и последнюю часть этой серии. В то же время я наблюдала за съемками фильма по первой книге, часто бывала на площадке, наблюдала за выбором актеров, за тем, как они представляли моих героев в той или иной сцене. Все это вернуло меня в то время, когда я только-только стала узнавать их ближе. В последней книге все мои персонажи очень изменились, пройдя через все испытания и препятствия. Это уже совсем другие люди. Поэтому для меня было очень интересно вспомнить, с чего все начиналось. Основной маршрут всей серии я наметила в самом начале. Конечно, я знала, в каком направлении история будет развиваться, но все это в общих чертах. Заканчивая первую книгу, я уже знала финал третьей, но только к концу третьей остальные стали вырисовываться передо мной более или менее ясно. Хотя я не знала тогда, что будет шесть книг.

Шестая будет последней, это точно. Я привела героев и историю к логическому концу. Тот, кто говорит, что герои начинают жить самостоятельной жизнью с того момента, как ты определила их место в своей истории, не прав. Ты развиваешь своих героев, они меняются под давлением обстоятельств, но в эти обстоятельства их помещаю я. И я же направляю их реакцию и действия, отталкиваясь от знания основных черт их характеров.

— Какие у тебя дальнейшие планы?

— Я начину писать следующую серию книг о Сумеречных охотниках, но это уже будут другие охотники, другая группа, клан. Они живут в Лос-Анджелесе. Об «Институте» и группе из Нью-Йорка они знают по их делам, но лично с ними никто не будет знаком, хотя считают их героями и легендарными личностями.

— Когда начались разговоры о правах на адаптацию для кино, у тебя были сомнения в том, отдавать или не отдавать свое дитя киношникам?

— Нет, не особенно. Первоначально, когда компания Unique Features начала переговоры на покупку прав для адаптации, я немного сомневалась, но, когда узнала, что в проект могут быть привлечены продюсеры Майкл Линн и Роберт Шэй, работавшие в свое время над всеми фильмами серии «Властелина колец», а это мой самый любимый фэнтези-фильм, я решилась на то, чтобы продать права. Я не могу сказать, что совсем уж ни о чем не беспокоилась. Зная, что невозможно все вместить в фильм, я все же боялась, что они оставят за кадром атмосферу сообщества охотников. Герои ведь живут в ужасном мире. То есть они защищают наш мир, а в их собственном мире хаос и серьезные проблемы. Там процветает нетерпимость и несгибаемость. Поэтому Алеку приходится скрывать, что он гей. Их собственный мир рушится, и я думала, что вот это противоречие создает интересную напряженность в истории. Было бы жаль потерять это в фильме. Мне кажется, что на противопоставлении их мира их основному долгу строится вся атмосфера первой книги. Казалось бы, защитники нашего мира должны быть представителями идеального общества, где все находится в гармонии, но это далеко не так. На самом деле к концу серии и по завершении драматической арки сообщество Сумеречных охотников подходит к выбору, когда оно должно либо что-то изменить в себе, либо исчезнуть. Кроме этого, у меня не было никаких опасений. Все знают, что адаптация книг — это всегда риск. Многие зрители знают, что книга и фильм и не должны быть абсолютно идентичны. Фильм должен историю ужать, уместить во временные рамки, при этом приходится чем-то жертвовать. Это естественно и вполне нормально. Мы обсуждали нашу историю с продюсерами и с Харольдом Цвартом много и очень подробно. Я активно помогала Джессике Постиго, нашему сценаристу, когда ей требовалась помощь, хотя режиссер и продюсеры не очень поощряли наше общение. (Смеется.) Они хотели знать каждую деталь, чтобы ничего не пропустить. Нет, никто не пытался нас контролировать до абсурда, просто все люди, вовлеченные в проект, были им одержимы. Я не видела людей, настолько увлеченных творчеством и с такой любовью относящихся к первоисточнику. Думаю, что фильм и книга друг друга скорее дополняют, чем исключают. Если зритель захочет узнать о героях больше, он всегда может найти книгу и перечитать. Но фильм «Орудия смерти: Город костей» дает им образное представление о героях. В целом осталась вполне довольна работой Харольда и всего актерского ансамбля.

— Когда ты начинала эту серию, ты сразу ориентировалась на подростковую аудиторию?

— Когда я начинала книгу, я вообще не думала о целевой аудитории. Это все термины издателей и тех, кто занимается маркетинговой стратегией. Я писала книги для тех, кому они интересны. В подростковом возрасте я читала Филипа Пулмана наравне с «Хрониками Нарнии». Я до сих с удовольствием могу перечитывать Толкина. Я читала все книги о Гаррри Поттере в момент появления их на прилавках. Для меня чтение фэнтези-книг — комфортное чтение. Особенно после 9/11. Тогда мне хотелось читать только такие книги, которые позволяли мне чувствовать себя лучше. Я всегда любила истории о взрослении и становлении личности, особенно те, в которых присутствует какое-то волшебство, какие-то необычные качества, которые появляются у героев в это время. В большинстве своем это книги о промежуточном периоде между детством и взрослением, но для меня это еще и книги, где добро сталкивается со злом, где мир полон самых неожиданных открытий, где есть тайна. Обычно в таких книгах главный герой — это парень. Практически нет книг, где главной героиней была бы девушка. Я подумала, что все девчонки в мире будут рады получить героиню, которая наравне с парнями может сражаться с демонами, нести в себе тайну. Я по себе помню, что в подростковом возрасте мы стараемся найти книги, герои которых в чем-то похожи на нас, а мы хотим быть похожими на них. В любом случае мы хотим ощущать связь с ними. Когда я показала первую книгу одному издателю, мне сказали, что слишком уж герои у меня молодые. Может быть, сделать их чуть постарше, чтобы читательская аудитория могла быть шире. Я категорически отказалась от этого. Моя история о взрослении и формировании личности, а не о взрослых и уже сформировавшихся людях. Я нашла другого издателя, и книгу поместили в раздел молодежной литературы.

— На каких книгах ты сама росла? Что тебя вдохновляло, питало твою фантазию?

— Когда я была совсем маленькой, моя семья часто переезжала с места на место. У меня не было братьев или сестер, друзей я не успевала завести, поэтому единственными моими друзьями были книги. Множество книг. С самого начала, конечно, я была увлечена сказками. Правда, мне больше нравились сказки не адаптированные для детей, а самые настоящие, что проще было бы назвать не волшебными сказками, а народными сказками. Мне нравились настоящие сказки братьев Гримм со всей их жестокостью и кровью. Я терпеть не могу Disney с его сопливыми и напомаженными сказками. Мне нравилось читать страшные сказки. Даже у Андерсена сказки не такие уж детские. Не так приглаженная диснеевским мультфильмом «Русалочка» — история грустная, местами страшная и поучительная. Я помню, что рыдала над ней! (Смеется.) Став постарше, я начала разыскивать народные предания, легенды и мифы. Я помню, однажды полгода не могла оторваться от китайских народных преданий и мифов. Мне очень нравились восточные сказки. «Тысячу и одну ночь» я читала, наверное, тысячу и один раз. Я помню, кто-то мне подарил книжку русских сказок, где дом Бабы-яги описывается необыкновенно просто: он весь из человеческих костей. Самые жесткие — это, как мне кажется, истории северных народов. Где-то я читала сказку о корабле, сделанном из человеческих ногтей, и если он проплывал мимо, то тебя ждала верная смерть. Чем страшнее сказка, тем интереснее. Потом я открыла для себя британцев. Толкин — это до сих пор мой самый любимый автор. Он создал потрясающий мир, населил его самыми разными существами. Его книги — неиссякаемый источник вдохновения для любого начинающего автора. Какой словарный запас! Из современных писателей ближе всего к нему, наверное, только Джордж Мартин с его «Игрой престолов». Как я уже сказала, чтение историй из жанра фэнтези всегда было для меня утешительным чтением, успокаивающим. Но я люблю разную литературу. Взрослея, мы выбираем книги, которые нам ближе. Я продолжаю читать много, но, когда мне нужно как-то себя успокоить, я открываю те книги, где есть волшебство, магия и разные необыкновенные существа.

— У тебя всегда было желание писать?

— Хм, не знаю. Может быть, я ведь занималась журналистикой много лет. Я писала дневники, писала фанатские истории, хотя нигде это не публиковалось. Я пишу столько, сколько себя помню, но ничего не закончила толком. Это было больше хобби для меня, так как я была уверена, что опубликовать что-то будет совершенно невозможно. В наше время трудно быть замеченным. Для этого нужно очень много усилий приложить, а у меня была вполне стабильная и нормальная жизнь и работа. Но переезд в Нью-Йорк и события 11 сентября перевернули мой мир и мою жизнь. Я подумала: жизнь коротка, она может прерваться в любой момент. Когда написала первую книгу «Орудий смерти», я решила, что нужно попробовать ее опубликовать. Ну что я теряю, в самом деле? В худшем случае я останусь там же, где и была. Результат моей попытки вам известен.
Источник